Сергей Лямец: “Владимир Борисович заново перечитывал Пелевина”
06 апреля 2018 г., 22:11:00
1044
Владимир Борисович заново перечитывал Пелевина. Он искал вдохновения. С тех пор, как Богиня принялась курировать Культурный фонд, молодому премьеру пришлось осваивать непонятную область.
По четвергам он принялся ходить по галереям и мучить искусствоведов вопросами. Мозг вскипал. Хватал Гройсман на лету, но все никак не мог понять: почему мазня в музее Ханенко стоит миллионы, а хорошие картины с Андреевского, висевшие в особняке его тещи, мытци радостно отдавали за мятую сотку.
На помощь пришел Арсений Петрович, который всему знал цену.
“Почитай iPhuck!” – предложил он.
Так Гройсман стал тайным поклонником Пелевина. Книга стала его Библией, путеводителем по запутанным тропам мира искусства. Владимир Борисович заучивал наизусть цитатами, и даже пару раз удивил Богиню, вовремя выстрелив тонким пониманием сути вещей.
“Искусство очень похоже на политику”, – как-то признался он в разговоре с Яценюком.
Тот утвердительно кивнул.
“И там, и здесь реальные дела считаются отстоем, – говоря это, Владимир Борисович важно тыкал пальцем в потолок загородного клуба. – Но придумай красивую легенду, и ты продашь любой срам!”
Арсений Петрович жевал чипсы и что-то тихо считал про себя.
“Он всегда считает только про себя”, – спустя годы скажет Владимир Борисович, вспоминая былое.
Однажды Арсений Петрович решил, что Гройсман уже готов.
“Некоторые тратят жизнь, чтобы эту санкцию получить, и сами до конца не понимают. Санкция возникает в результате броуновского движения вовлеченных умов и воль вокруг инвестиционного капитала, которому, естественно, принадлежит последнее слово”, – процитировал Владимир Борисович любимую книгу.
“Сегодняшнее искусство – это заговор! Этот заговор и является источником санкций!” – ответил другой цитатой Яценюк.
iPhuck был и его Библией.
“Единственный способ заручиться санкцией на свои действия – это склеить ее из других санкций, уже выданных ранее под другие проекты. Так заговор искусства поддерживает сам себя. И все остальные заговоры тоже”, – поучительно произнес Арсений Петрович.
Премьер понял на лету.
“Любое творческое действие настроенного на выживание современного художника – это просьба принять его в заговорщики… По этой скользкой и зловонной тропинке веселая молодежь из первого полюса искусства, теряя волосы и зубы, бредет в омерзительную клоаку второго”, – выдал он.
Арсений Петрович сиял от удовольствия. Теперь Гройсман понял соль жизни, и ему можно было предлагать сыграть по-крупному.
“Ты же знаешь тему с и.о.” – начал издалека Яценюк.
Владимир Борисович не просто знал, но и делал. Он рассадил своих фунтов на должности руководителя Налоговой и “Госгеонадра”. Фунты понимали, что в любой момент их заменят на других, поэтому бодро подписывали любые бумажки.
“Пора подвинуть мироедов”, – решительно произнес Яценюк и оглянулся по сторонам.
Он еще помнил, что именно мироеды вознесли его, молодого и даже не настоящего оппозиционера, на пьедестал всенародной славы.
“Угу?” – поинтересовался Гройсман.
“После истории с декларациями они ссыкливо отказываются от должностей”.
И действительно, иностранцы массово не захотели декларировать свои доходы по новому украинскому законодательству. Кто-то не захотел показывать коттедж в Теннесси. Кому-то был решительно нечего показать, потому что они были настоящими фунтами, которых украинские заговорщики поставили во главе миллиардных компаний, подобно рижским бомжам.
“Пришло время поставить в набсоветы госкомпаний своих, надежных, технократов!” – пафосно произнес Яценюк.
“Именно так, через запятую каждое слово”, – вспоминал потом Гройсман.
Ему нравилась решительная, стивджобская манера предшественника. Каждый божий день, невзирая на погоду и марши право крайних, Арсений Петрович отправлялся на народный фронт, чтобы вернуться оттуда с сияющими боевыми трофеями.
“Тогда так. Выступаешь и говоришь, что государство не устраивает тот ужас, который царит…”
“Угу…”
“Что мироедские советы не сработали”.
“Почему?”
“Потому что конкурсы слишком затянуты”.
“Ничего, что мы их затягиваем?”
Арсений Петрович про себя отметил, что Гройсман все-таки еще не полностью готов. Он решил прибегнуть к цитате из Библии.
“На первом полюсе распускаются новые цветы. Год или два согревают нас своей трогательной глупостью, потом тускнеют, опадают. Так было сто лет назад, и так будет очень долго! Искусство давно перестало быть магией”, – прозрачно намекнул он.
Гройсман задумался и понял: старший товарищ проверяет его на излишнюю правдивость.
“Я сразу почувствовал такое снисходительное отношение, – вспоминал Владимир Борисович как-то в будущем. – Но я великодушный человек”.
“Ты?” – удивился когда-то в будущем Яценюк.
“Ну не ты же!” – раздраженно подумал тот.
Гройсман пришел в себя и снова поклялся в верности заговору. После этого они принялись детально обсуждать, как посадят фунтов сначала на “Укрзалізницю”, а потом и на другие денежные шахты. Склонились к тому, что нужны сообщники.
“Пусть Кубив создаст комиссию и комитет”, – посоветовал Арсений Петрович.
“А он не подведет?” – осторожно поинтересовался Гройсман.
“Он – опытный заговорщик”, – покачал головой Яценюк.
Первый вице-премьер Степан Кубив когда-то тоже ходил на фронт. Совет солдатских депутатов сразу после Майдана отрядил его руководить Национальным банком, но потом Петросовет заменил опытного фронтовика на Леру, опытную истребительницу вампиров. Кубив понял все правильно, и тут же перешел на сторону Петросовета.
Гройсман помнил, с какой легкостью тот сменил окрас, и поэтому напряженно шевелил ноздрями в знак несогласия.
“А почему кто-то один, кто разбирается в современном искусстве, не выступит с разоблачением?” – полоснул он цитатой из Пелевина.
Яценюк понял намек на Кубива, и тут же достал со своего недостаточно жесткого диска встречный тезис.
“Искусство – это предварительный сговор. Кого и с кем, понятно не всегда, и участникам сговора часто приходится импровизировать. Из этой неясности и рождается новизна и свежесть”, – произнес он и принялся ждать.
Годы спустя Владимир Борисович будет настаивать, что его заставили внутренне переступить через принципы. На самом деле, он смирился с присутствием Кубива достаточно легко. Секрет, конечно, лежал в глубинах психики молодого премьера. Там, поблескивая глубоким черным, массивно тяжелел iPhuck новейшей модели.
“Ему все пох@й”, – объяснял потом Арсений Петрович секрет гибкости своего последователя.
Они вышли на террасу офиса в сердце Подола и стали молча разглядывать ночной Киев. Грохотал трамвай, телочки с “1+1” резво прыгали через лужи, чтобы через пять минут возникнуть на экранах всей страны. Прекрасное настоящее неумолимо приближалось.
“Разбираться в современном искусстве, не участвуя в его заговоре, нельзя… Очки заговорщика нужно надеть только для того, чтобы это искусство обнаружить. Без очков глаза увидят хаос, а сердце ощутит тоску и обман. Но если участвовать в заговоре, обман станет игрой”, – философски произнес Арсений Петрович.
Владимир Борисович внутренне перечитывал Пелевина. Он чувствовал невероятную гармонию происходящего.
Обнаружив, что рядом никого нет, Арсений Петрович развернулся на каблуках и исчез в глубинах фронтового штаба.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
Disclamer: Все изложенное выше является чистым вымыслом. Имена и должности придуманы. Любое совпадение с реально существующими персонажами случайно.Во время написания текста ни один политик не страдал
Сергей Лямец, Фейсбук автора
Читайте еще
влажность:
давление:
ветер:
влажность:
давление:
ветер:
влажность:
давление:
ветер:
