Автомат без магазина: почему Лукашенко будет защищать свой режим до последней капли крови белорусов

Это странное смешение образов — от Сальвадора Альенде с автоматом до Николае Чаушеску в вертолете — неизбежно провоцирует исторические флешбэки. И конечно, главный из них — 1989-й с бархатными революциями, пишет Forbes.

У диктаторов два способа поведения: идти на переговоры о смягчении политического режима, как это было в случае «Гражданского форума» в Чехословакии и «Солидарности» в Польше, или стоять до последнего, как это происходило в Румынии. Распорядок действий предопределен: в обоих случаях приходит новая демократическая власть. В «бархатных» ситуациях представители старой власти даже остаются в элите, в более жестких вариантах диктатор заканчивает как Чаушеску. Возможно еще бегство за зеленый забор на Рублево-Успенском шоссе, но об этом надо договариваться быстро и заранее…

Для румынского варианта нужны румыны, а не белорусы. И необходим переход армии на сторону народа, а она в результате вела боевые действия с «Секуритате», тайной полицией. Для чехословацкого и польского вариантов нужно прежде всего вменяемое старое руководство, которое понимает, что признав поражение сегодня, оно обеспечит себе спокойную старость, а не Гаагский трибунал завтра. Желательно, чтобы со стороны протестующих были лидеры уровня Леха Валенсы и Вацлава Гавела.

Полного совпадения революций 1989 года с белорусским сценарием не достигается. При том что живая цепь в поддержку белорусов в балтийских странах, отсылающая к впечатляющей живой цепи, поминающей пакт Молотова-Риббентропа в августе 1989 года, показывает главное: распад СССР не завершился в 1991 году, он продолжается, его руины шевелятся. Как и не закончены демократические революции тех лет — они продолжаются, «догоняя» самих себя. Не закончена демократизация и в России — у нас еще все впереди.

Диктаторы типа Чаушеску защищают даже не свой режим, в критических ситуациях от него не остается ничего, кроме личной гвардии, а просто самих себя. Свой народ, как свидетельствовала та же видеозапись с автоматом и Колей, Лукашенко называет «крысами». Наступает такой момент, когда диктатор полностью теряет социальную базу и «50 000 проверенных пролетариев» (на них собирался опираться румынский автократ) не приходят на помощь.

Проблема смены 26-летней власти в Белоруссии — это вопрос позиции силовиков. Белорусские спецслужбы, мало чем отличающиеся по жестокости и ощущению своей цеховой идентичности от той же «Секуритате», развращенные четвертьвековой войной против своего народа, вседозволенностью и безнаказанностью, в массе своей безнадежны.

«Спасибо, вы красавцы!» — сказал своим защитникам, облаченным в черное, диктатор в черном. Обладает ли субъектностью и совестью армия, чье руководство постыдным, но предсказуемым образом продолжает в своем обращении к протестующим спекулировать на памяти о Великой Отечественной, — большой вопрос.

Лукашенко обороняется от своего народа, он готов к самому жесткому сценарию, полностью подготовлен к тому, чтобы пролить кровь мирных жителей ради сохранения собственной власти, в которую он вцепился до побеления в пальцах, как в автомат. Никакие войска НАТО в страну и не думают входить. Как едва ли возможна российская военная интервенция — с другой стороны.

Лукашенко одинок. Это одиночество диктатора, который сам загнал себя в угол, так и не поняв, что его кровь белорусскому народу не нужна. И что происходящее — разновидность «бархатной», а не «цветной» революции, не Майдан.

Зато белорусский народ показал другим постсоветским республикам пример политической ответственности и благородства. Оказывается, такое возможно. И тем этот протест опасен для массового сознания россиян. Хотя и в России есть свой протест почти такого же типа — в Хабаровске.

Оказывается, можно свободно выражать свое мнение, не боясь даже жестокой тайной полиции. Другой пример показала Украина, но он для россиян не слишком привлекателен, хотя выборы украинского президента продемонстрировали им, что возможны: а) ротация власти, б) нормальные демократические выборы, на которых побеждает альтернативный кандидат.

А пока… Пока лукашенковский режим представляет собой ровно то, что явил миру снова загоняемый в угол диктатор: автомат без магазина. Однако магазин всегда можно присоединить к автомату.